Мир был неустроен.
Философ корпел,
Не поднимая из кресла чресел,
И взгляд прикрепивши к строке.
Мир был интересен.
А философ был смел
И видел Мир так
словно он был
в его
руке.

Мир был неудобен.
                          Он не желал
Лечь в строгий формат формул,
Пасть в сладкий парад слов.
Но Мир облекался в формы
                                       И в них становился мал.
И очень понятен
                          для всех,
                                         даже
                                                 для ослов.
Философ был счастлив.
                                     Мысль скупа
Одинаково на похвалу и хулу,
Беззаветно ища только логику истин,
Но восторг-шалун
                            истину подкупал,
И философ Мир начертал
                                        лишь
                                                  одноцветной
                                                                      кистью.

Страсть велика.
                      Проповедник услышал
Звуки трубы среди стройных строк
В пустоте миллионов сомнений и дум.
Проповедник не смог
                            ни принять их за голос свыше,
И призвал перестроить Мир
                                           согласно
                                                         философа
                                                                          труду.

Философ был точен.
                             Проповедник поэт,
Он был певцом бушующих бурь,
Не ценившим мудрости каждой фразы.
Проповедник, как дурь,
                                 выкинул множество мет
Многоцветности. Мир окончательно
                                                        краской
                                                                    одной
                                                                              замазав.

Воплотитель был предан.
                                   Фанатиков ряд
Шёл за ним сквозь громады горя,
Зная ненависть властителей и ханжей,
Беспрерывно со смертью споря
                                              и яростно говоря,
Что Мир будет переустроен
                                           с помощью
                                                             их
                                                                ножей.

Повелитель был мудр.
                               Он освятил
Поклонением учения участь,
Возведя его слово в высший закон.
Воплотитель, измучась,
                                  смертью своей объявил —
Переустройства путь
                                 окончательно
                                                       завер-
                                                                  шён.

Ханжи были зрячи.
                          Но совсем
Не замечали красы краски
И все малевали одним тоном,
Они позабыли страсти,
                                  они затвердили всем
Что Мир приведен
                            к самым
                                         высшим
                                                       канонам.

Философ стал богом,
                              проповедник святым.
С их знаменами стройным строем
Люди шли и жили в новой тоске.
Мир был неустроен.
                               Между слов пустых
Кто-то снова видел Мир
                                        так
                                              словно он был
                                                                      в руке.

Сентябрь 1988